Чтобы начать разговор о художественной молитве — (об использовании технических приемов, побуждающих ум к соединению с сердцем, называемые художественными, обозначающие действия искусственные, намеренные, принудительные, в отличие от естественных, которые происходят непроизвольно), необходимо вначале познакомиться со святоотеческим наследием, ибо от этого зависит правильное понимание рассматриваемой темы.
СВЯТЫЕ ОТЦЫ И СТАРЦЫ
Архимандрит Рафаил Карелин пишет: «Человек испорчен грехом. Его сознание никогда не бывает спокойным. В нем беспрерывная борьба помыслов и страстей. Человек, загруженный информацией, не овладевший Иисусовой молитвой, не прошедший послушания у старца, и покусившийся со страстями и гордыней войти в мир безмолвия, может повредиться умом. Чтобы понять святого Григория Паламу надо приблизиться к нему через личную аскезу. Чтобы увидеть сокровенный смысл и понять язык преподобного Григория Синаита, надо заниматься Иисусовой молитвой в уединении».
Св. Иоанн Лествичник: «Исихаст тот, кто существо бестелесное усиливается удерживать в пределах телесного дома. Подвиг редкий и удивительный». Исихаст не удаляется в пустыню, но дерзает войти в глубины собственного сердца; не уходит от людей, захлопывая перед ними дверь кельи, но «приходит в себя», затворяя дверь своего ума. «… и пришед в себя… «, — сказано о блудном сыне.
Старец Паисий Величковский: «…Некоторые по нерассудительности или, лучше сказать, по неведению, начинают творить молитву снизу на конце сердца при чреслах, и, таким образом, касаясь умом своим частью сердца, частью чресл, сами призывают к себе прелесть, как заклинатель змею. Другие же, страдая неразумием, не знают даже самого места сердечного и думая, что оно находится посреди чрева, дерзают там творить умом молитву — горе их обольщению!…»
Старец Паисий Величковский: «С самого начала надо приучать ум в час молитвы стоять сверху сердца и смотреть в глубину его, а не на половине сбоку и не на конце внизу. Следует это делать потому, что когда ум стоит сверх сердца и внутри его совершает молитву, тогда он как царь, сидя на высоте, свободно наблюдает плещущие внизу злые помыслы и разбивает их, как вторых вавилонских младенцев о камень имени Христова. При этом, будучи удален от чресл, может легко избежать похотного жжения, ставшего присущим нашей природе через преступление Адама. Если же кто собирает внимание к молитве на половине сердца, тогда или по оскудению сердечной теплоты или вследствие ослабления ума и притупления внимания от частого совершения молитвы, или же под влиянием возбуждаемой от врага брани, ум сам собою ниспадет к чреслам и против воли смешивается с похотною теплотою».
«Иисусова память да соединится с дыханием твоим!», — наставлял в V веке христиан великий подвижник святой Иоанн Лествичник.
Никифор, святой подвижник Афонской Горы, в XIII столетии наставлял: «Сядь и, собрав ум к себе, введи его в путь дыхания, коим воздух доходит до сердца, и вместе с сим вдыхаемым воздухом понюдь умом сойти в сердце и там остаться… Когда ум утвердится в сердце, то ему там не следует оставаться молчащим и праздным, но непрестанно творить молитву… и не умолкать».
В XIV веке преподобный Григорий Синаит учил: «С утра, сидя на седалище вышиною в одну пядь, низведи ум из головы к сердцу и держи его в нем, согнись до боли и, сильно удручая грудь, плечи и шею, взывай непрестанно в уме и душе: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя…» Удерживай также и дыхательное движение, потому что выдыхание, от сердца исходящее, помрачает ум и рассеивает мысль».
Когда святые отцы пишут о «снисхождении из головы в сердце», «обнаружении сердечного места» или об «утверждении ума в сердце», то какой смысл вкладывают в слово «сердце»?
Ещё в пятом веке Диадох Фотикийский говорил, что памятование имени Иисуса должно происходить «в глубине сердечной». Сердце объемлет и физическое и духовное, это орган тела, расположенный в левой части груди и контролирующий наш организм, «источник теплоты для тела. Но в то же время сердце – это духовный центр нашей индивидуальности, место, где «пребывают все душевные силы».
Итак, будучи духовным центром, сердце – это вместилище не только чувств и переживаний, но и мысли, ума и мудрости, обозначающую собой точку соприкосновения человеческого и божественного, это внутренняя сокровищница, в которой обнаруживаем Божью благодать — «место нашего начала, где душа как бы исходит из руки Божьей и просыпается навстречу самой себе». Таким образом, сердце – это место внутри нас, где встречаются друг с другом бессознательное и сознательное, душа и дух, наша тварная человеческая индивидуальность и нетварная Божья любовь.
Свт. Григорий Палама: «Сердце правит составом человека, и если благодать овладеет пажитями сердца, то царит над помыслами и телесными членами. Ибо ум и помыслы души – в сердце».
Говоря об искании сердечного места, исихасты имеют в виду, что мы должны сосредоточить внимание на области сердца как телесного органа. Однако поскольку сердце одновременно ещё и духовное средоточие человеческого существа, то, устремляя внимание на телесное сердце, мы оказываемся способными войти в соприкосновение со своей глубинной сущностью и понять истинный масштаб своей личности в Боге. Таким образом, заставить ум «снизойти из головы в сердце» значит достичь нераздельности, осознать себя как некое единое целое, созданное по образу Божьему.
В древности исихасты отдавали предпочтение сидячей позе: «С утра, сидя на скамье высотою в 25 см, принудь ум из места начальствования сойти в сердце».
На малых скамейках или вовсе на земле сиживали согбенные иноки в пустынных обителях Египта и Палестины, о чем свидетельствовал в IV веке прп. Кассиан Римлянин: «Сначала стоя пропоют три антифона; потом, сидя на земле или на низеньких стульях», погружаются в молитву. И в XIV веке в лаврах Григория Синаита монахи ночи и дни молились согбенно на пядельных скамьях, взыскуя молитвенной благодати.
Внимание чутко следует за взглядом. Нетрудно заметить, что блуждающий взгляд соответствует блужданию мыслей. Взгляд, опущенный долу, направленный внутрь, утишает помыслы, собирает ум. Зрение — канал получения информации: притока впечатлений, зрительных образов, от которых возбуждаются, множатся помыслы. В то же время, через взгляд растекается внимание вовне, развлекается и рассеивается. Отсюда старческие заветы — «береги глаза», «положи печать на очи свои», «не насыщай очей». Неизбежна зависимость от внешних условий. Темнота собирает внимание, яркий свет — рассеивает, выманивает его вовне.
Боговидец Илия разрешил молитвой засуху, прислонив голову к коленям и таким образом прилежно введя ум во внутрь сердца и помолился Богу (3 Цар. 18:42).
«Мытарь не смел даже поднять глаз на небо» (Лк. 18:13). К этой внешней форме и стремятся те, кто при молитве направляет взор во внутрь себя».
В учении свт. Григория Паламы уделяется внимание положению тела при молитве. «Если… внутреннему человеку свойственно уподобляться внешним формам тела, то неужели подвижнику молитвы, который старается возвратить ум во внутрь себя и хочет, чтобы тот двигался не прямым, а круговым движением, не пригодится привычка не блуждать взором туда — сюда, но, останавливать внимание на груди? Свертываясь внешне как бы в круг, то есть уподобляясь желаемому внутреннему движению ума, он и силу ума, изливающуюся из глаз, благодаря такой форме тела тоже введет внутрь сердца».
«Особенно уместно, — пишет Григорий Палама, — учить начинающих смотреть в самих себя и посредством дыхания вводить собственный ум во внутрь. Даже сосредоточенный ум постоянно скачет и постоянно приходится снова возвращать, но тот ускользает от неопытных, которые еще не знают, что нет ничего трудноуловимого и летучего, чем их собственный ум. По этой причине некоторые отцы советуют внимательно следить за вдохом и выдохом и сдерживать дыхание, в наблюдении за ним как бы задерживая дыханием и ум, пока, достигнув с Богом высших ступеней и сделав ум неблуждающим и несмешанным, трезвенники не научатся сосредоточивать его в „единовидной свернутости“.
СОВРЕМЕННЫЙ ОПЫТ НАШИХ ДНЕЙ
Сегодня сложно найти опытного человека, который бы умел правильно молиться Иисусовой молитвой и мог бы объяснить её суть. Среди таких людей известен протоиерей Сергий Баранов из Орска. Он практикует только устную пятисловную Иисусову молитву.
Я мирянин и вот уже 21 год молюсь Иисусовой молитвой. С мая 2006 года нахожусь в духовной переписке с архимандритом Рафаилом (Карелиным). Он — опытный делатель Иисусовой молитвы, молится ею с 1955 года. Его духовными наставниками были Глинские старцы и многие другие известные старцы того времени.
Для какой цели это делаю? Вы поймете, по мере чтения моего описания.
В октябре 2004 года я начал практиковать Иисусову молитву по благословению моего духовного отца, протоиерея Владимира (Кирилова), настоятеля Владимирского храма г. Воронежа. Хотя батюшка сам не молился данной молитвой, он обладал богатым жизненным и духовным опытом, поэтому держал меня в строгости.
К маю 2005 года я уже мог молиться умом. Тогда начались внутренние искушения от лукавого, и мне потребовался опытный духовный наставник молитвы. Батюшка Владимир благословил меня написать письма в разные монастыри. Мы составили текст, батюшка его утвердил, и я начал рассылать письма по известным монастырям России.
Я написал в Троице-Сергиеву Лавру, Псково-Печерский монастырь, Оптину пустынь и даже на Афон, хотя туда письмо не дошло. В течение года получил два ответа. Первый — от иеромонаха Сергия (Рыбко), с которым встречался в 2001 году. Я ездил к нему в храм, и он лично подобрал для меня серию книг. Также он угостил меня вкусными пирогами с грибами. Второй ответ пришел из Псково-Печерского монастыря, о котором говорил митрополит Тихон (Шевкунов). Но это была всего лишь открытка с пожеланиями.
Не получив ожидаемой поддержки, я обратился к святоотеческим трудам. Не стал углубляться в древность, так как это было бы бессмысленно. Вместо этого я сосредоточился на более современных авторах, таких как святитель Игнатий Брянчанинов. Он предупреждал об опасности самочинности и стремления к высоким духовным состояниям без должной подготовки. В то же время он давал более системное описание прохождения Иисусовой молитвы.
У святителя Феофана Затворника я не нашел такого подхода. Его труды казались мне более опасными, так как они могли ввести читателя в заблуждение, что он может достичь небывалых высот своими силами. Дело в том, что сам святитель не проходил начальный этап покаянной Иисусовой молитвы, а получил благодать Божию сразу в виде самодвижной молитвы. Поэтому мне ближе всего оказались «Аскетические опыты» святителя Игнатия Брянчанинова.
И Господь стал моим наставником. Это чувствовалось во всем.
Перед тем, как ум начал входить в телесное сердце, там, внутри у меня, в самом сердце, образовалась большая сосулька, от которой все внутри начало леденеть. Это ужасное состояние, когда все внутри стынет от холода, а сделать ничего не можешь. Кому интересно, прислоните лед к своему телу и не убирайте и сразу прочувствуете то, о чем здесь пишу. Через несколько минут отпустило — словно ничего не происходило.
К маю 2005 года ум стал входить в телесное сердце. Этого я пока еще не понимал. Помню, идешь рано утром до рассвета по заброшенному городскому парку с собаками (у меня два немца было на тот момент — с ними не страшно), и молишься, мысленное внимание держишь над входом в сердце (на два пальца выше соска левой груди), и в какой—то момент хватаешься за сердце — ни вздохнуть, ни выдохнуть от охватившей острой боли. Через несколько секунд боль отпускает, внутри сердца начинает разливаться некая сладость, или нега, заполняя все внутреннее пространство сердца. Дав мне все это почувствовать, ум начинает выходить обратно с той же самой болью, что и входил. Первое время не понимал, что происходит, и спросить не у кого, у святых нет описания этого опыта.
Постепенно до меня начало доходить, что таким образом (через боль), мой ум протискивается в телесное сердце. Словно показывалось: ум большой, а проход маленький, и требуется усилие, чтобы втиснуться ему туда внутрь. Ум заполнял все пространство, и не было свободного места. По мере молитвенной практики, начинавшейся в 4 утра и заканчивавшейся отходом ко сну, примерно в 22 часа (со словами молитвы засыпал), вход-выход стал свободнее, словно расширился, боль оставила меня.
С этого момента времени я начал вникать в смысл художественной молитвы. При храме была столярная мастерская, в которой мне ребята изготовили скамейку, состоящую из небольшой доски (седалище) размером 170х400 и двух брусов (ножек) высотой 25 см. Скамейка узкая, заснул — упал. Вот на этом седалище я и молился все эти годы и продолжаю время от времени и сегодня.
С чего я начал? С того, что усвоил у Никифора Уединенника. Сев на свое импровизированное седалище, голову опустил на левую грудь, склонив в сторону левого соска, и начал неспешно произносить мысленно восьмисловную Иисусову молитву, сдерживая дыхание. Постепенно дыхание стало еле заметным, на первое место вышли слова молитвы. Ум стал опускаться. Чтобы он не рванул куда—нибудь вниз, я организовал ему преграду — наложил ладонь правой руки под сосок левой груди и таким образом предотвратил сползание ума в нижнюю часть сердца.
Дыхание перестало быть, ум вошел в сердце, помыслы остались наверху, наступила тишина от въедливых, нахальных и навязчивых мыслей. Ум вошел в сердце.
ЧТО Я ДОЛЖЕН БЫЛ ОБНАРУЖИТЬ В ГЛУБИНЕ СВОЕГО СЕРДЦА?
Внутри сердца я не должен был обнаружить ничего, никаких образов, света, Христа, Богородицу, или Святых или иное что — это всё от дьявола. Неважно, какие будут образы — все они от сатаны, ничего не воспринимать, от всего отказываться. Я не видел в своем сердце ничего, никаких образов. Там нет ничего, совсем ничего и не должно быть. Этому учат святые отцы, этому я и следовал. Есть только духовное утешение — некая знакомая нега, разливающаяся по сердцу в том месте, где находится ум, который словно плавает в этой истоме утешения. То, что это утешение, а не от лукавого, легко познается — это словесная часть ума. Это состояние ни с чем несравнимое.
Вскоре ум начинает подниматься вверх, словно опускался на несколько этажей вниз. Это состояние будет передаваться каждый раз, в мыслях всплывать: «Приступит человек, и сердце глубоко» (Пс. 63:7).
С этого момента ты начинаешь чувствовать свое замерзшее тело, затекшие ноги, налетают радостные помыслы, появляется дыхание.
Повторю еще раз.
При художественном упражнении молитвой Иисусовой глаза должны быть закрытыми, правую руку держать у персей, под левым сосцом груди, ни в коем случае ниже не опускать, ибо в этом месте сила словесности, находящаяся в персях. Темное и уединенное место считается обязательным для отстранения внешних впечатлений. Сидеть на малом стульце (на седалище), стеснить дыхание, мысленное внимание сосредоточить над соском левой груди и произносить умом (мыслью) слова Иисусовой молитвы. Что значит стеснить дыхание? Это значит «дышать не борзо». Чем тише дыхание, тем спокойнее работает сердце, внутренние процессы в организме замедляются. Само понимание дыхания отходит на задворки внимания, на первом месте только произносимые слова Иисусовой молитвы, всё остальное исчезает.
Именно с умиротворением дыхания ум начинает опускаться в телесное сердце. Это осознаем по тому, что помыслы остаются где—то там наверху. Не от человека зависит вхождение и исхождение — всё благодать Божия. Иной раз сядешь на малый стулец, промучаешься с час, а ум не идет во внутренняя. Причина одна — нарушил духовный закон, пока не прочувствуешь, в чём согрешил, не принесешь покаяние священнику и не причастишься, вход в сердце будет закрыт.
Здесь всё закономерно — Иисусова молитва — учитель строгий, поблажки не прокатывают.
По этому поводу свт. Игнатий Брянчанинов пишет: «Образ мыслей человека, сердечные чувства зависят от того состояния, в котором пребывает тело».
О том же читаем у Макария Великого: «Внутренний человек есть подобие внешнего».
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Святые отцы, предлагающие вводить ум в сердце вместе с дыханием, добавляют при этом, что ум, получив навык соединяться с сердцем или, правильнее, стяжав это соединение по дару и действию благодати, не нуждается в пособии механизма для такого соединения, он сам собою, своим собственным движением соединяется с сердцем.
(от автора)
— Но время от времени с удовольствием возвращаюсь к художественному образу молитвы и делаю это многие годы.
Аминь! автор: (Виктор Шипилов)
Автор публикации
